Николай Васильевич Гоголь (1809 - 1852)

Николай Васильевич Гоголь всю жизнь страдал маниакально-депрессивным психозом. С этим, пожалуй, не спорит ни один литературовед, филолог или медик. Жизнь великого писателя всегда была окутана тайной. Гоголь считал, что его цель – изменить русское общество, которое стало терять свою духовность. Он следовал этой миссии.

Николай Васильевич, как гениальный человек, был слабым в физическом плане. Он страдал тафефобией – боязнью быть погребенным заживо, поскольку после перенесенного в 1839 году малярийного энцефалита, он был подвержен обморокам, с последующим продолжительным сном. Благодаря чему и получил распространенье слух о том, что Гоголя похоронили, когда он находился в летаргическом сне.

Доцент Пермской медицинской академии М. И. Давидов, проанализировал 439 документов, изучая болезнь Гоголя. Он говорит о том, что Гоголь ни разу не осматривался психиатром. Врачи же о его психическом заболевании и не догадывались, хотя друзья и знакомые подозревали. У писателя были периоды необычайно веселого настроения, так называемые гипомании. Они сменялись приступами жесткой тоски и апатии - депрессии. Психическое заболевание протекало, маскируясь под различные телесные болезни. Больного осматривали лучшие медики, но они выдавали какие-то мифические диагнозы: «спастический колит», «катар кишок», «поражение нервов желудочной области», «нервическая болезнь» и так далее. Естественно, их лечение не давало эффекта.

Гоголь был православным человеком, крайне верующим. Но Россия николаевского времени, при всем очевидном стремлении укрепить свое христианское самосознание, была далека от духовной свободы и проницательности собственных средних веков, когда значительная и даже большая часть народа почитала все проявления христианского подвига. Приступив к открытой духовной проповеди, Гоголь пожал в конце 1840-х годов непонимание, брань, насмешки и слухи о своем «сумасшествии».

Сам он в 1847 году засвидетельствовал: «Почти в глаза автору стали говорить, что он сошел с ума, и прописывали ему рецепты от умственного расстройства» («Авторская исповедь»).

Смирнова писала к В.А. Жуковскому о Гоголе: «В Москве его сочли совсем за сумасшедшего и объявили это во всеуслышание, разумеется, его друзья». С.П. Шевырев еще 29 октября 1846 г. предупреждал писателя: «Говорят иные, что ты с ума сошел. Меня встречали даже добрые знакомые твои такими вопросами < .>. Боятся, что ты хочешь изменить искусству, что ты забываешь его, что ты приносишь его в жертву какому-то мистическому направлению».

И.С. Тургенев, посетивший вместе с М.С. Щепкиным Гоголя в октябре 1851 г., вспоминал, что они «ехали к нему, как к необыкновенному, гениальному человеку, у которого что-то тронулось в голове . вся Москва была о нем такого мнения».

Мученическая, по сути, кончина Гоголя явилась закономерным венцом его искреннего и безоглядного исповедания веры в обществе, которое уже отворачивалось от Христа. Уверенность в «безумии», «болезни» писателя устойчиво держалась и всячески подогревалась «общественным мнением». Народ был прав, Гоголь был безумен, но не по вере своей. Вера – это, наверное, единственное, что оставалось Гоголю, ибо ему надоело это дикое и сжигающее его изнутри состояние… Состояние, когда приступ радости проходил, и наступало опустошение.

Люди относились к Гоголю как к получеловеку, лишенному достоинства и права свободного выбора. Тургенев в 1851 г, видел в Гоголе нечто среднего рода: «Какое ты умное, и странное, и больное существо!» – невольно думалось, глядя на него». « .Силы мои слабеют ежеминутно, но не дух. Никогда – еще телесные недуги не были так изнурительны. Часто бывает так тяжело, так тяжело, такая страшная усталость чувствуется во всем составе тела, что рад бываешь, как Бог знает чему, когда, наконец, оканчивается день и доберешься до постели. Часто, в душевном бессилии, восклицаешь: «Боже! где же, наконец, берег всего?» Но потом, когда оглянешься на самого себя, и посмотришь глубже себе внутрь – ничего уже не издает душа, кроме одних слез и благодарения. «О, как нужны нам недуги! Из множества польз, которых я уже извлек из них, укажу вам только на одну: ныне каков я ни есть, но я все же стал лучше, нежели был прежде; не будь этих недугов, я бы задумал, что стал уже таким, каким следует мне быть», – писал Гоголь в 1846 году в статье «Значение болезней».

Материалы по теме:

Педагог и семья ребенка-инвалида
Число детей с отклонениями в развитии, поведении, с трудностями в обучении, общении, детей с различными патологическими состояниями (неврозы, психопатии, органические поражения центральной нервной системы и т. д.) неуклонно возрастает, и ...

Общие положения об адаптации
Понятие "адаптация", возникшее первоначально в биологии, может быть отнесено к таким общенаучным понятиям, которые, по словам Г.И. Царегородцева, возникают на "стыках", "точках соприкосновения" наук или даже ...

Теория приватности как направление зарубежной психологии
Представлено одно из направлений зарубежной психологии - психология приватности, находящаяся на пересечении средового подхода и проксимики. Психологическая приватность понимается как способ создания и поддержания идентичности посредством ...